И так, дорогие наши спортсмены, педагоги студии вернулись с Белорусских сборов и готовы приступить к работе. По этому поводу Алексей Железняков и Юрий Тишков сделали развёрнутое интервью. Читаем друзья и делаем выводы!
Юрий Тишков:
- Лёш, я не стану провоцировать тебя и просить оценить роль хореографии в фигурном катании. Расскажи лучше, как это работает.
Алексей Железняков:
- Ну, хореография – это основа фигурного катания, его базовый элемент. Собственно оно и есть – хореография. Без неё нет ни скольжения, ни вращений, ни прыжков – ничего нет. Без неё нет смысла даже выходить на лёд. Хореография – это… (Хохочет. – Прим. «АФК»).
Юрий Тишков:
- Аххаха! Пойдём-ка померяемся тройными флипами, дорогой, и посмотрим, кто главный на льду! Не отнимай хлеб у технарей!
Алексей Железняков:
- Дал сдачи, ага! (Смеётся. – Прим. «АФК») Я иронизирую, но небезосновательно. Все основные позы, позиции, все пируэты, оси вращения в прыжках, конечно, дублируются в зале и на льду. На самом деле трудно сказать, что первично в спортсмене – ледовая подготовка или хореографическая: они друг в друга взаимопроникают. Но у хореографии есть плюс: она не требует дорогой площадки – просто пол.
Юрий Тишков:
- И зеркала.
Алексей Железняков:
- И зеркала. Но давай к твоему вопросу. Фигурист, не владеющий своим телом в совершенстве, проигрывает не только презентации и интерпретации. Впечатление, которое он произведёт, так или иначе отразится на всех пяти компонентах. И, кстати, вполне может оказать влияние и на оценки GOE, когда у судей есть выбор: поставить ли +1 или +2, например, – мы с ребятами не раз это отмечали.
Юрий Тишков:
- Я тебе скажу, почему. Когда судья видит, что фигурист может позволить себе затратиться на эмоции, «оторваться», он понимает, что технически спортсмен чувствует себя абсолютно уверенно. Танцуешь – значит, спокоен за технику. Ползёшь, «проглатываешь» шаги, амплитуды, «подкрадываешься» к прыжкам – значит, все твои мысли заняты грядущим тройным: ты не уверен в нём, у тебя нет запаса прочности, и даже если сделаешь его чисто – впечатления WOW это не оставит, и это тут же материализуется в конкретные цифры в протоколе.
Алексей Железняков:
- Точно. Из этой же логики следует и рост оценок за skating skills: если ты способен выкатать свои крюки-выкрюки, заигрывая при этом со зрителями всем телом, от глаз до кончиков пальцев, а не глядя себе под ноги, значит, коньком ты владеешь классно, и это будет отмечено даже подсознательно.
Юрий Тишков:
- Это же и правилами напрямую стимулируется: смена скорости и направления движения, работа рук и корпуса, разбалансирующая движение, – такие вещи приносят прямые чисто математические профиты в суммы.
Алексей Железняков:
- Ты как удав кролика должен брать своего зрителя и вести его до конца, чтобы он оцепенел с первой же секунды и расслабился только когда закончится музыка: идеальные формы, искренние эмоции, актёрство, язык тела – нужно не просто приблизиться, а в какие-то моменты программы перейти границу между спортом и искусством…
Юрий Тишков:
- Надеюсь, посмотрев на белорусских фигуристов, ты не станешь говорить о безнадёге? Я смотрю на них пару лет уже, и у меня была возможность сравнить их с детьми из разных стран – России, Китая, стран Европы: дети как дети. В моём разумении проблема уровня фигурного катания в любой стране держится на трёх китах: правильной мотивации, правильном режиме тренировок и правильно организованной среде.
Алексей Железняков:
- Во-первых, о безнадёге говорить не стану. Все мы – и русские, и белорусы, и украинцы, и остальные – все одинаковы с точки зрения наших способностей. Да, в Беларуси есть отставание от тех детей, с которыми в текущем режиме работаю я, но надо понимать, что воспитанники «Самбо – 70» – это не среднестатистическая Россия, это лучшие из лучших. Во-вторых, белорусские дети сами прекрасно доказывают своё право на место под солнцем: за 10 дней сбора они продвинулись очень заметно: начали чувствовать и держать классические позы, оси, стержни, тянуть линии с одной стороны, с другой – от скованности сделали шаг к свободе, раскрепостились и подчинили тело ритмам джаза, хип-хопа, афро. Дети как дети, из этого и надо исходить, планируя дальнейшую работу с ними: из тезиса, что они могут прогрессировать с той же скоростью, что и сильнейшие дети России. Но 2-3 зала в неделю, как мне тут в Гомеле говорят, – это слёзы, конечно.
Юрий Тишков:
- Иными словами: устанавливаем справедливые правила игры, определяем сильнейших, организуем для них «московский» режим и – получаем принципиально новые цифры.
Алексей Железняков:
- Да, нужна система.
Юрий Тишков:
- Ленивый только эту фразу о белорусском фигурном катании не произнёс! (Смеётся. – Прим. «АФК»). У меня тоже есть представление о системе, но оно, во-первых, не очень бьётся с чаяниями некоторых тренеров, во-вторых, её не так просто реализовать в условиях государственных нормативных тисков. Система – это что?
Алексей Железняков:
- Я поясню. «Система» – это нечто, работающее, как часы, и нацеленное на очень узкую, бескомпромиссную цель. В нашем случае – на результат. Я не могу, конечно, раскрывать деталей системы, которая построена в команде Этери Тутберидзе, но в общих чертах, с какой бы стороны мы ни зашли, мы придём к тезису: результат достигается только полным абстрагированием от всего остального, концентрированной. фанатичной работой на успех. Две ледовых по 1,5 часа, перед первой – классика, между – джаз, модерн или СФП, после – заминка, где-то в середине – обед и короткий отдых. Как вы понимаете, в таком режиме не особенно многого места остаётся школе. Сильнейшие девочки в школу почти не ходят – они сидят с репетиторами, учатся тут же в Хрустальном, на сборах, в самолётах-поездах, сдаются экстерном. Личная жизнь, традиционные юношеские радости – и вовсе практически исключены. Если кто-то из этого режима всё время вываливается – всё, он безнадёжно отстал от поезда.
Юрий Тишков:
- Я тебе скажу, что даже первый пункт – две 1,5-часовых ледовых тренировки в день – организовать не так просто: программа сделать это не позволяет, а родители просто не потянут такой объём «допов» – это не Москва. Остальное – школа, личная жизнь – этим станут жертвовать тогда, когда ставки станут так же высоки, как в России: право попасть в сборную, право поехать на ЮГП ЧЕ, ЧМ. Вот для чего я двигаю всё к конкуренции: не только очной, друг в другом, но и с условным техническим «порогом»: пройдёшь – поедешь, нет – извини. В этих жёстких условиях и работать придётся иначе.
Алексей Железняков:
- И пока ты этого не сделаешь – ты можешь сколько угодно возить в страну иностранных тренеров и уговаривать своих спортсменов взяться за голову. Иностранные тренеры приехали и уедут, гораздо важнее то, что будет происходить потом. Если это не закончится фанатичной – фанатичной! – работой, если у них не будет тех же объёмов льда и зала, как у ведущих спортсменов мира, всё это – выстрелы в «молоко».
Юрий Тишков:
- Когда меня просят посмотреть программу, дать совет, я, помимо техники, уровней, потенциала GOE, обращаю, конечно, внимание на две основополагающих вещи по твоей как раз части: способен ли спортсмен выразить в своей программе хоть какое-то содержание, которое можно было бы прочитать, и делает ли он это убедительно. Когда ставишь спортсмену программу, ты должен решить минимум одну из двух задач: либо доступно рассказать историю, либо точно передать образ. Женя Медведева прекрасно справляется с историями. Алина сильнее в передаче образа. Лёша Рогонов с Кристиной – классики, по-моему, «комплексного» подхода: эти их «куклы» можно вставлять в учебники.
Алексей Железняков:
- Я бы добавил важную вещь – очевидную, но почему-то игнорируемую большинством тренеров. Образ или история должны гармонично выглядеть в исполнении этого конкретного спортсмена. Реализовывать нужно не собственные амбиции, а потенциал спортсмена. Я сплошь и рядом вижу, как выходят дети, едва научившиеся простенькие дорожки выкатывать, и катаются, к примеру, под трек Land Of All от Woodkid, который, особенно если текст не понимать, звучит чуть ли не зловеще. И когда Джереми Эбботт катается под неё в шоу, или Нейтан Чен выходит с ней на старт – это выглядит более чем убедительно. А в исполнении ребёнка это – пародия. Зачем? Нужно понимать ребёнка, ориентироваться на его психотип, на его двигательную манеру. Шкодным ставить, условно, Пеппи Длинныйчулок, лиричным – лирику. Не надо ломать спортсменов, вгонять их в стресс – пусть ребёнок катается в комфортных для себя ощущениях – тем скорее судья скажет ему «Верю!» И ещё одно: каркас программы ставится на льду: рисунок, элементы, связки, дорожки – реперные точки укладываются в музыку. Но дальше спортсмена ожидается огромный пласт работы в зале. Когда на каркас нанизываются линии, характер, настроение, повороты головы и «говорящие» взгляды. Каждое движение оттачивается, отрабатывается до автоматизма. И время, которое отводится на программу в зале, зачастую превышает время, потраченное на сбор программы на льду.
Юрий Тишков:
- Что будет дальше? Ты уже сегодня пропагандируешь равные доли льда и зала. Этак ты скоро коньки с нас снимешь!
Алексей Железняков:
- Борьба за сферы влияния, ничего личного! (Смеётся. – Прим «АФК»). Дальше всё будет двигаться туда же, куда двигалось с самого начала: к зрелищности. В разные времена это решается разными инструментами, разными «присадками». Но основная формула сохранится, уверен пока будет существовать спорт: баланс между спортом и искусством будет регулироваться чувством вкуса техкома ISU и запросами зрителей – в конце концов такие виды спорта, как фигурное катание, существуют для них. Здесь мало что значат рекорды, выраженные в цифрах. Здесь Европу выигрывает Самодурова, а игрушки летят Загитовой, мир выигрывает Чен, а зрительский экстаз вызывает Ханю при том что мы с тобой отлично понимаем: и Нейтан, и София – тоже великие спортсмены. У профессионалов может быть своё мнение, но зрители в нашем спорте – очень весомый игрок.
